Один бой 4-го эскадрона
Ерёмичев Николай Евгеньевич – к. ю. н.,
главный редактор этнического журнала «Казарла»,
атаман Кубанской казачьей общины г. Москвы
Битва за Москву. Грандиозное сражение, в ходе которого впервые удалось остановить и отбросить назад немецкую военную машину, унесло и многие тысячи жизней кубанцев. Немало эпизодов этой битвы по настоящее время остаются несправедливо забытыми. Совсем недавно мало кому был известен подвиг на Волоколамском направлении казаков-кубанцев 4-го эскадрона 37-го Армавирского кавалерийского полка (впоследствии 9-й гвардейский кавалерийский Седлецкий Краснознаменный, ордена Суворова) 50-й Кубанской кавалерийской дивизии. Произошло это у деревни Федюково 19 ноября 1941 г.
Перед началом боя полк имел в строю лишь 116 человек, поскольку большой урон кубанцы понесли в предыдущие дни, когда гитлеровские войска 16 ноября перешли в наступление по всей линии обороны 16-й армии. Прикрывая подступы к Волоколамскому шоссе в районе деревень Федюково и Сычево, казаки героически, ценой многих жизней, отражали атаки врага. По воспоминаниям бывшего командира 9-го гвардейского кавполка полковника в отставке Ласовского и других ветеранов-кубанцев, наиболее стойко и самоотверженно сражались близ юго-западной окраины деревни Федюково, прикрывая левый фланг полка, казаки 4-го эскадрона. По собранным летом 2006 года казаками Кубанской Казачьей Общины г.Москвы данным, вместе с командиром эскадрон насчитывал около 4-х десятков человек (из 108 по спискам на сентябрь 1941 года). Эта оставшаяся в строю треть эскадрона и приняла на себя основной удар противника...
Западнее деревни Федюково, на Волоколамском шоссе, стояли батареи советской заградительной артиллерии, не давая пройти немецким танкам. Немцы решили предпринять обходной маневр, выйти в тыл артиллеристам и двигаться дальше на Москву, отрезав обороняющиеся части от основных сил. Единственной дорогой для танков и живой силы противника среди глубокого снега, покрывавшего леса и поля Подмосковья, было русло реки Гряда, скованное многодневными 20-градусными морозами толстым льдом. Лёд выдерживал многотонные машины, а берега реки служили прекрасным ориентиром.
С поздним рассветом 19 ноября 1941 г. со стороны деревни Язвище по руслу реки выдвинулись на прорыв к Волоколамскому шоссе десяток немецких танков. Во взаимодействии с танками продвигались штурмовые группы автоматчиков общим числом около роты. Только в живой силе немцы втрое превосходили армавирцев. В случае обнаружения обороны защитников Москвы, противник рассчитывал сходу вскрыть и подавить огневые точки и прорвать неподготовленную к долгому бою позицию казаков. Затем бы последовал бросок через считанные сотни метров, отделявшие деревню от шоссе, а дальше – прямая дорога на Москву.
Остальные части 37 кавполка, как и весь казачий корпус Доватора, находились с другой, северной стороны шоссе, и надеяться, оставшиеся прикрывать полк у деревни Федюково, казаки могли только на себя. Но если бы немцы проломили их оборону, то смогли бы не только двинуться на Москву, но и сразу ударить в незащищенный фланг кубанских частей. Пропустить врага – означало обречь многих своих станичников на смерть, а выживших – на тяжёлые бои в очередном окружении. Казаки знали, что выйти из этого боя шансов нет. Истощённые трехдневным бессонным отступлением в постоянных арьергардных боях, без отдыха, сна и горячей пищи, в двадцатиградусный мороз, они пожалели своих верных скакунов, которые два месяца непрерывных боев и глубоких рейдов в Белоруссии и Смоленщине выносили их из огня. Коноводам был дан приказ лошадей отпустить, а самим занять места в боевых цепях. Все знали, что идут на смерть. Они остались и приумножили казачью Славу своих отцов, дедов и прадедов.
Незадолго до этого под деревней Дубосеково, в том же Волоколамском районе Московской области, 28 сибиряков дивизии Панфилова приняли неравный бой с наступающими гитлеровцами. Не умаляя величия их подвига, отметим, что это была пехотная часть, обученная воевать в обороне с наступающей бронетехникой противника. Подготовленная к боям, при сильном морозе, в глубоком снегу, и, главное, не измотанная тремя месяцами боев на переднем фланге и в окружении.
У кавалерии же совершенно иные функции. Кавалеристов не учат воевать с танками, им не дают противотанковых ружей, не готовят пропускать над окопом бронетехнику и забрасывать её гранатами. Кавалерист должен уметь воевать в конном строю в первую очередь с живой силой противника. Сформированные в июле 1941 года из казаков разных возрастов казачьи дивизии относились к так называемому «легкому типу», поскольку в отличие от обычных полностью укомплектованных кавалерийских частей им практически не полагались средства огневой поддержки и механизированные подразделения обеспечения. Состояли такие дивизии только из конных полков и артдивизиона поддержки.
Массовая мобилизация казаков в конницу отражала концепцию советского руководства в начальный период войны, которое стремилось противостоять тактическому превосходству немцев, выбрасывая на пути германских танковых клиньев вооруженные одним стрелковым оружием массы пехоты и конницы. Советская власть никогда не любила казаков, и жалеть недоуничтоженные, сосланные в шахты и на лесоповалы, не гниющие в ГУЛАГе остатки казачьего народа не собиралась. Десятки тысяч казаков, как и представителей других народов СССР, сгинули в бездумных, неподготовленных атаках 1941 года. Умело использовать преимущества кавалерии и национальные особенности характера казаков умели далеко не все командиры. Тех же, кто умел грамотно воевать и не рисковал без нужды людьми, казаки любили и уважали. Среди них были и маршал Константин Рокоссовский, и генерал Лев Доватор.
У казаков четвертого эскадрона была пара ручных пулеметов, карабины, кинжалы и шашки. Все это было совершенно бесполезно использовать против бронетехники. А глубокий снег не позволял воевать верхом. Казакам вместо гранат выдали бутылки с горючей смесью. Этим-то новым и опасным для самого казака оружием и пришлось воевать кубанцам с танками. У казаков практически не было шанцевого инструмента, да и копать окопы трое суток не спавшим людям в промерзшей на метр земле было бесполезно. Поэтому им приходилось закапываться в снег у самого берега реки, чтобы успеть одним броском добежать до проезжающего мимо танка и бросить бутылку на расположенную за башней решетку, через которую «дышал» двигатель. Смельчака прикрывали огнем карабинов его товарищи, отвлекая на себя автоматчиков, в задачу которых защищать танки от такого нападения. Во время первой атаки казаки сумели поджечь несколько танков.
Перестроившись, гитлеровцы снова пошли в атаку. У казаков больше не было преимущества в неожиданности. Средств борьбы с танками было мало, да и чтобы прицельно метнуть гранату или бутылку, надо подойти к танку очень близко. В глубоком снегу в черных папахах и серых полушубках или шинелях сделать это незаметно было почти невозможно. Да и промахнувшись, человек оказывался совершенно безоружным перед танком. Промах всегда означал верную смерть, но выбивать бронетехнику противника было больше нечем. И они уходили на танки, прихватив пару бутылок с горючей смесью. Очевидцы того боя рассказывали, как кубанцы, толком не умея действовать таким оружием, маскировались, засыпая себя снегом, и пропустив танк, бросались на него. Те, кого немцы успевали заблаговременно заметить, кто промахнулся или не успевал добежать до танка, превращались в живые факелы. После каждой отбитой атаки казаки приносили своих обожженных, но живых ещё товарищей в деревенские избы. Каждый раз, когда немцы начинали очередную атаку, кубанцев оставалось все меньше и меньше. Но помощи было ждать неоткуда, а отступать не позволяла казачья честь. После нескольких атак почти все оставшиеся в живых казаки были ранены. Но все, кто мог двигаться или хотя бы стрелять, оставались на своих позициях. Даже тяжелораненые, они продолжали отбивать натиск врага, честно выполнив до конца свой долг воина.
Командующего кавалерийской группой генерал-майор Лев Доватор несколько раз посылал верховых с приказом об отходе, однако ни один из них не вернулся. 4-й эскадрон был единственным подразделением корпуса, оказавшимся с южной стороны Волоколамского шоссе. Отрезок шоссе напротив деревни Федюково простреливался снайперами, и погибавшие кубанцы так и не услышали приказ генерала. А если бы и услышали, то вряд ли смогли его исполнить. Перед боем они, повинуясь человеческому состраданию, не исполнили другой строгий приказ Ставки: при отходе части Красной Армии должны были жечь за собой деревни, чтобы немцам, испытывавшим проблемы со снабжением, негде было ночевать в жестокие морозы. Однако далеко не все жители деревни Федюково убежали в леса, и сжечь их избы означало обречь неповинных соотечественников, в основном женщин, стариков и детей, на верную смерть. И казачье сердце, не боявшееся никаких лишений и самой смерти, дрогнуло… Кубанские казаки, под страхом военного трибунала, не стали жечь русскую деревню.
Последним в расположение эскадрона был послан сын кавполка Александр Копылов. В далекой Сибири, куда занесла его послевоенная судьба, мы нашли его фотографию и рассказ о его фронтовой жизни в одном из сельских музеев. Мальчик пробрался к деревне пешком, под сильно обстреливаемой со всех сторон дорогой он прополз по узкой водосточной трубе. Было очередное затишье после боя. Очаги обороны казаков были растянуты на несколько сотен метров, и обнаружить в сумерках оставшихся в живых Копылову не удалось. Об увиденном было доложено командиру полка. Армавирский полк, собрав всех наличных людей, ударил в конном строю через Волоколамское шоссе. Казаки пошли на эту убийственную атаку в надежде спасти хотя бы кого-то из своих. А если уже никого не осталось, то отомстить. Отомстить, пускай и ценой своей жизни. Ибо нет большей любви, чем положить живот свой за други своя. А мертвые сраму не имут!
В вечерних сумерках, немцы, не разобравшись насколько слабые силы кубанских казаков их атакуют, не выдержали стремительного яростного наскока и поспешно отступили. Всего пару часов деревня была вновь в руках казаков. Но даже мертвых товарищей отыскали совсем не всех. Быстро накрывшая окрестные поля и леса темнота и начинавшаяся метель укрыли погибших кубанцев в глубоком снегу. Хоронить найденных в обледенелую землю не было ни времени, ни сил, ни возможности. Их закопали в снег на опушке. Командир полка, в котором оставалось всего несколько десятков живых казаков, стремился поскорее уйти из деревни, не дожидаясь, пока немцы перегруппируются и ударят. Это означало бы гибель всего полка. И Армавирский полк ушел в зимнюю, заснеженную ночь, отдав последние почести своим товарищам, оставшимся на очередном поле казачьей Славы…
В окрестных деревнях еще некоторое время ловили казачьих лошадей, которые не ушли далеко от тех мест, где их отпустили казаки. Коней резали на мясо, и эта конина спасла не одну семью от голода в страшном декабре 1941 года.
Подмосковное поле казачьей Славы было до недавнего времени забыто, как и мало кто знал про Подвиг. Весной 2006 года на Круге Кубанской казачьей общины, действующей на территории Москвы и Московской области, было рассказано о попавшей в руки атамана короткой заметке в одной из книг о войне (Мова И.Н. Кубанцы в битве за Берлин: Сб. воспоминаний, очерков, рассказов и стихов участников Берлинской операции. Краснодар, 2002) о том, что во время битвы за Москву немало героизма продемонстрировали кубанские казаки. Круг Общины решил увековечить память героев и установить на месте одного из боев поклонный крест и памятник к 65-й годовщине Битвы за Москву. Однако для детализации и уточнения места боя требовалось куда больше подтверждённой информации. Более двух месяцев весной и летом ушло на поиск документов в Центральном архиве Министерства Обороны. День за днём восстанавливали боевой путь доваторского кубанского казачьего корпуса, пока в руки казаков не попались два донесения от 19 ноября 1941 года: командира 37 кавполка и командира 50 кавдивизии с кратким описанием боя.
"Командующему кавалерийской группой генерал-майору Доватору боевое донесение №1.74 штаба 50-й кавалерийской дивизии. Железнодорожная казарма (северо-восточнее Федюково).
22 ч. 30 мин. 19.11.41 г.
1. До батальона пехоты противника с 31 танком, артиллерией и минометами занимает Шелудьково. До 40 танков и до 50 машин с пехотой – Язвище.
2. В 18.00 противник, поддерживаемый танками, занял высоту 236,1 и окраину Федюково, но контратакой 37-го кавполка был выбит, и положение было восстановлено.
3. Трофеи – 2 ручных пулемета, 1 миномет.
Потери противника […] до роты пехоты.
Наши потери (по неполным данным) – убитыми 36 человек, ранеными – 44 чел. Полностью выбыл 4-й эскадрон 37-го кавполка (убиты).
В 37-м кавполку осталось 36 человек и 1 станковый пулемет..."Эти донесения и нарисованная от руки карта местности позволила установить, какая именно деревня имелась в виду. Подготовительный этап работы с документами завершился только в августе месяце, дальше к работе подключилась вся Община. Несколько человек выехали на место, произвели съемку местности на предмет определения места установки памятника, обсудили вопрос с военным комиссаром Волоколамского района. Поскольку бой шёл несколько часов на большой территории, а рядом с местом боя готовились к строительству трассы «Формула-1», на заседании Правления Общины было принято решение установить поклонный крест у поворота с Волоколамского шоссе на деревню Федюково Волоколамского района Московской области, рядом с автобусной остановкой. Памятник в полях, куда не попасть в распутицу, мало кто бы заметил. А так каждый проезжающий по шоссе может остановиться и помолиться за души казаков, которые сражались и погибали, останавливая врага на подступах к Москве.
При попытке выделить место под памятник казаки ККО столкнулись с проблемой отсутствия в современной России законодательной возможности создания общественного памятника. При том, что большинство госслужащих выразили поддержку нашему начинанию, находились и такие, кто подходил с формальной стороны. Например, предоставить данные на всех погибших. Однако документов по 1941 году катастрофически мало. Это впоследствии подтвердили архивисты Кубани на Научно-практической конференции «История Великой Отечественной войны в документах Архивного фонда Краснодарского края», которую Управление по делам архивов Краснодарского края собирало в Тимашевске 1 октября 2008 года.
В России можно создать памятник либо указом «сверху», для чего должно пройти много времени на обивание порогов различных бюрократических структур. Либо построив частный памятник на своей земле. Купить землю в нужном месте казакам не представлялось возможным уже в силу сроков переоформления участка. Да и в 1941 году кубанцы жгли немецкие танки, не спрашивая, кто хозяин этой земли и согласен ли он, чтобы на ней остались немецкие машины. Поэтому пошли другим путем.
Кубанская казачья община согласовала установку памятника с Мособлавтодором и управлением архитектуры района. Проект памятника в кратчайшие сроки сделал проживающий в Волоколамске архитектор, который сам оказался сибирским казаком по крови, и отказался брать деньги за свою работу. В согласовании документов большую помощь оказал Глава Администрации Волоколамского района Вячеслав Николаевич Карабанов, сам в прошлом командовавший полком в Афганистане.
С середины сентября к работе активно подключилось Кубанское землячество г.Москвы. Члены землячества провели сбор средств и огромную работу по популяризации подвига кубанских казаков, организовали публикации в федеральных и краевых газетах, связались с администрациями Краснодарского края, г. Армавира, Волоколамского района и Московской области. Первый председатель Землячества Николай Яковлевич Голуб, казак станицы Елизаветинской, и сменивший его впоследствии на этом посту Юрий Федорович Азаров, казак станицы Вознесенской, вместе со многими активистами землячества провели ряд встреч с представителями администраций, используя все ресурсы землячества для того, чтобы Поклонный крест был установлен в годовщину боя, а само событие стало максимально заметным. Металлический Крест был изготовлен согласно эскизу и доставлен на место силами землячества. В день установки Креста с утра пошел первый снег. За несколько часов он покрыл землю слоем в 15 сантиметров. Однако это уже не могло изменить планы.
19 ноября 2006 года состоялось освящение. Казаки Кубанской общины получили благословление покойного Патриарха Алексия II на освящение Поклонного креста архимандритом Алексием, наместником Свято-Данилова монастыря – резиденции Патриарха. Также на освящение креста прибыла делегация Лабинского отдела ККВ и казачьего общества г. Армавира во главе с атаманом отдела В.А.Калиненко, представители прессы и несколько десятков членов землячества и членов семей казаков Общины.
Освящением Креста работа не закончилась. Летом следующего, 2007 года, казаки ККО укрепили плиту мощными железобетонными конрфорсами и установили позади креста гранитные плиты с описанием боя. К сожалению, единственным источником фамилий казаков погибшего эскадрона стали листы по выдаче довольствия. В силу отсутствия иных документов, не оставалось иного пути, как установить фамилии казаков 4-го эскадрона, выбывших их списков живых, сравнив два листа, между которыми попалась дата 19 ноября 1941 года. Списки содержали только инициалы. Не было и полной уверенности в том, что все из списка погибли именно в этом бою, а не в предыдущие дни, или что кто-то был отправлен в тыл, в госпиталь. Но большинство пало именно в бою под Федюково. Была надежда, что кто-то мог уцелеть в том бою и продолжить свой род. Печальная советская традиция ввела привычку мерить величину подвига смертью всех героев. К сожалению, в представлении современных обывателей, воспитанных на патетических фильмах о войне, бой, в котором участники выжили, воспринимается менее героическим, чем бой смертельный, последний. В казачьей традиции смертельный бой – это скорее исключение. Казак всегда стремился не умереть, а победить. И жить дальше. Обреченность судьбы всегда вызывала бунт в жизнелюбивой казачьей душе.
Мы решили в любом случае установить мемориальные плиты с именами казаков эскадрона, несмотря на возможные расхождения с их полным списком. Установить и продолжить серию публикаций и рассказов в СМИ об этом подвиге, в надежде, что рано или поздно отыщутся родственники, а может, и потомки наших героев, которые смогут пролить свет на события того дня. И уточнить списки живых, и мертвых. В любом случае эти люди с честью исполняли свой долг. Погибли они раньше 19 ноября, или позже, или, дай Бог, пережили войну. Поэтому на плитах у памятника мы написали все установленные фамилии. Находившиеся в контакте депутаты законодательного собрания г.Армавира провели работу по поиску родственников погибших, однако на 2006 – 2007 годы никого найти не удалось. Летом 2008 года казаки Кубанской Общины украсили площадку креста плиткой. А в середине июля венки возложили делегация казаков Динского районного казачьего общества ККВ и члены подмосковных казачьих обществ. Для казаков Кубанской общины и членов Кубанского землячества доброй традицией стало проведение панихиды и митинга памяти у Поклонного креста каждую годовщину боя. В митингах принимают участие учащиеся московских школ и студенты-кубанцы столичных ВУЗов. В 2009 и 20010 годах почтить память казаков вновь приехала делегация Динского районного казачьего общества ККВ. А 19 ноября 2011 года прибыли депутаты Законодательного собрания Краснодарского края и представители Правительства Подмосковья.
Казаки Кубанской казачьей общины и по сей день продолжают дальнейшие работы по увековечению памяти своих земляков. И в первую очередь эти работы связаны не с памятником, как материальным объектом, а с максимально широким распространением информации об этом событии: публикациями в прессе и Интернете, демонстрациями фильма, снятого нами при освящении Поклонного Креста. Этими доступными для нас средствами мы стараемся зажечь как можно больше сердец, заронить в души чувство благодарности к людям, благодаря подвигу которых мы сейчас живём.
Наши усилия, к счастью, оказались не напрасны. Около года назад пришло письмо от сына одного из участников боя, казака станицы Передовой, Николая Ивановича Богдашко. Капитан 1 ранга в отставке Филипп Николаевич Богдашко также занимался историей своего рода, в том числе и судьбой 4-го эскадрона. По запросу к Президенту РФ Медведеву Д.А. им были получены материалы из Центрального архива МО РФ. Также Филипп Николаевич много занимался изучением наградных приказов. И по его сведениям, как минимум, 4 участника боя дожили до Дня Победы! Это Богдашко Николай Иванович, Емельянов Абрам Николаевич, Козырев Василий Константинович и Коновалов Ефим Митрофанович.
По сведениям Ф.Н. Богдашко в составе эскадрона могло быть не 37, а 44 человека. Командовал им не младший полтирук Михаил Григорьевич Ильенко, погибший 17 ноября, а его заместитель – Титов Д.М. (как старший по должности в эскадроне, оставшемся без офицеров). Помимо Николая Ивановича Богдашко в составе эскадрона были и другие уроженцы ст. Передовой: командир отделения Емельяненко Николай Сергеевич (в марте 1942 года убывший на курсы младших лейтенантов в Подольск), Зруев Иван Павлович (пропал без вести в феврале 1942 года), помощник командира взвода Шаповалов Василий Григорьевич (его раненого доставили в Передовую в декабре 41-го года). Как минимум, 11 человек, скорее всего, погибли в бою: Н. Н. Ершов, А. М. Индюков, Н. А. Лахвицкий, Е. Н. Подкидыш, А. И. Родионов, П. М. Романов, Г. А. Савченко, Н. Сафарьян (Сафаров), М. К. Черничко, Н. К. Шевченко, Н. С. Яценко. Не дожили до конца войны, либо сведения обрываются военными годами: зам. ком. взвода Бабаков Николай Васильевич, Вьюнов Леонтий Павлович, Киричко Иван Николаевич, Мамкин Даниил Яковлевич (пропал без вести в апреле 1943 года), Марыныч Александр Петрович, Носач Иван Яковлевич (пропал без вести в мае 1944 года).
Были ранены и выбыли из состава эскадрона: Н.С. Емельяненко (командир отделения), И. П. Зруев, Н. А. Кутья (командир отделения), Д. Я. Мамкин, А. П. Маринич, И. Я. Носоч, А. Ф. Родомахов, В. Г. Шаповалов.
Призванный из ст. Упорной Николай Абрамович Кутья погиб в декабре 1941 года. Также, декабрём 41-го года обрываются данные на нескольких человек: командир отделения Аладжев С.И., Бабура К.Д., повар Бурхайлов И.Ф., Гончаров С.К., Гуров А.П., Жиляков А.С., Ильченко И.В., старшина Ковалёв В.Ф., Меюс П.Я., Онищенко Г.Т., Питонин В.Н., Полупанов П.П., Северинов В.С., Степанченоко П.А., зам. политрука Тидов Д.М., Чернов И.Ф., Шепелев В.Н.
Долгое время не давала покоя судьба павших после их смерти. Только весной 2009 года удалось окончательно прояснить ситуацию с помощью местных жителей, одна из которых вместе с матерью принимала участие в захоронении останков казаков. Дело в том, что когда весной 1942 года, когда стал сходить снег, не захороненные трупы стали проявляться из-под снега вокруг деревни. Для того, чтобы избежать эпидемии, прямо в поле вырыли большую яму, в которую свезли убитых осенью казаков. Трупы обыскали, собрали документы и пеналы с личными номерами, которые принесли председателю колхоза. Но председатель, вместо того чтобы передать их в соответствующие службы, не захотел связываться с этим делом – облил документы керосином и сжег дотла. К сожалению, этот факт сделал нереальным уточнение имен и фамилий погибших. Но даже если кто-то из опубликованного нами списка пал в другом бою, это дает нам такие же основания отдать им дань уважения за выполненный до конца долг. К сожалению, среди местных жителей нашёлся и такой, кто снимал для себя с трупов сапоги, пока яма была еще открытой.
После захоронения на месте братской могилы воткнули вешки. Но присланный пахать на тракторе молодой тракторист ночью случайно перепахал их. На данный момент нам удалось локализовать место захоронения, и в ближайшее время мы надеемся перезахоронить останки героически павших в боях казаков с полагающимися почестями и, наконец-то, отпеть их по православному обычаю.
Сейчас Поклонный крест привлекает к себе внимание любого проезжающего по Волоколамскому шоссе. Многие останавливаются прочитать надписи, сфотографировать памятник и рассказать о подвиге казаков своим знакомым. Нескольких казаков Общины, устанавливавших Крест и проводивших дальнейшие работы, местные жители хорошо знают в лицо. Соседние дачники, среди которых много отставных офицеров, приглядывают за Крестом. И когда казаки Общины несколько раз в год приезжают на генеральную уборку, всегда у плиты с фамилиями казаков лежат живые цветы.
Источник: Вопросы истории Поурупья. Вып. I. Материалы научной конференции, посвящённой 50-летию открытия и изучения Ильичёвского городища как памятника средневековой археологии и церковной архитектуры / отв. ред. С.Н. Малахов; сост. С.Г. Немченко. Армавир, ст.Отрадная, 2012. – 234 с., илл.